ДЕВОЧКЕ-ДУШЕНЬКЕ
Розово, в качели
колыбельной дыша,
психейная
проснулась маленькая душа,
как в стародавнем
прежде,
в той же
(родильные завитушками волоса,
спины и ножек
калачиком, вырастут еще, чудеса),
в той же умильно
телесной одежде.
Припечной
ящерицы ленивей
полураскрывый
рот,
как океанских
вод
меланхолический
ската взор,
без всякого
понятия о перспективе,
ловит через
площадь мотор,
словно котенок
на жирно летающих голубей
щелкает зубами
через стекло
и думает: «Лети скорей,
сытно будет нам
и тепло!»
Спозаранок,
забыв постель
для младенчески
огромного солнца,
золотую сучат
канитель
пальчики-веретенца.
Еще зачинающих
томности синева
фиалкой подглазник
темнит,
над которым даже
не невинных (таких незнающих) два
бисера радостное
любопытство кружит.
Остановятся, погоди,
в истоме,
жадные до
собственной синевы,
когда дочитаешь
в каком-то томе
до самой нежной главы.
Ринется
шумокрылый Эрот,
может быть, в
хаки,
может быть, в
демократическом пиджачке,
в черно-синем
мраке
коснется тебя
перо,
и в близком
далеке
заголубеют
молнийно дали,
которых ждали,
и где цветы и
звери
говорят о
древней родимости всех Америк:
сколько, сколько
открытий!
Так сладки и
едки!
Как каждый мир
велик!
Но всего
богомольней,
когда
невиданные, впервые, ветки
мокрых мартынов привольней,
плывя по волнам,
весть заколышут
нам,
что скоро
Колумб, в Южный Крест влюбленный,
увидит
юно-зеленый,
может быть,
золотоносный материк.
В солнечной,
детской комнате,
милая душенька,
запомните,
что не будет
ничто для вас
таким умильным
чудом,
как время, когда
ваш глаз,
где еще все
вверх ногами,
увидит собаку с
рыжими ушами
лохматым, на
земле голубой, верблюдом.
<1917>
ВЫЗДОРАВЛИВАЮЩЕЙ
Л. Ю. Брик
Девочка по двору
вела, –
голубая
косоплетка в косице, –
лепетала,
семеня: «Выздоровела,
выздоровела наша
сестрица!» –
Отвечал что-то
неудачно я,
сам удивляясь
своей надежде.
– Она стала совсем прозрачная,
но еще добрее, чем прежде.
Глаза – два солнца коричневые,
а коса – рыженькая медь.
Ей бы сесть под деревья вишневые
и тихонько что-нибудь петь.
Небо голубеет к
путешествиям,
как
выздоровленье – апрельская прель!
О минувших, не
вспоминаемых бедствиях
греет прелый
апрель.
Словно под
легкою блузкою
млеет теплый
денек.
Вы протянете
руку узкую,
а на ней новый
перстенек.
Сводили с ума кого
хотели вы,
сколько сердец
заставляли сумасбродно биться.
Для меня ж в
этот день <апрелевый>
вы – простая милая
сестрица.
<1917>
Печатается по: Кузмин М. Стихотворения. СПб.,
«Академический проект», 1996